О Нигяр Хияви мне практически ничего не известно. До последнего времени, даже не знал о её существовании. Пока не показали небольшую книжку её стихов «50 пальцев моей руки» («Əlimdə əlli barmaq»). Теперь знаю, что живёт в Тебризе такая поэтесса. Что она, по-видимому, недавно была в Баку и написала стихотворение-прозу (её жанровое определение) под названием «Видел ли ты меня в Баку?» («Gördünmü məni Bakıda?»). К сожалению, в Баку, я её не видел, не пришлось. Сужу только по стихам. И по фотографии на обложке. Всматриваюсь, стараюсь понять.
Никогда не считал себя литературоведом, писать о поэзии вообще никогда не осмеливался. Мои «заметки на полях» о другом. Что ожидала увидеть в Баку Нигяр Хияви? Оправдались ли её ожидания? Если бы нам пришлось встретиться, о чём бы мы спрашивали друг у друга? Имело бы значение, что она из Тебриза, а я из Баку?
Далее мысль моя развивается как кругами по воде: разделённые народы, две истории, которые потянули нас в разные стороны, различие, которое всё углубляется и углубляется, я читаю больше на русском, возможно, что Нигяр Хияви - больше на фарси. Бесспорно нас многое разделяет, бесспорно, мы на многое смотрим по-другому…
Но, осталось ли что-то, что нас объединяет, как у близких людей после долгой разлуки. Или, может быть, пора назвать мифами и нашу разделённость, и нашу историю. И то, что она из Тебриза, а я из Баку, равнозначно тому, как если бы она была из Праги, а я из Буэнос-Айреса.
Не отношу себя к националистам, со скепсисом читаю в учебнике истории моего внука про Азербайджан в средние века, давно отношу себя к тем, которые считают, что нации конструируются, что нередко только создание национального государства способствует консолидации этнического компонента в нацию. И только потом начинается конструирование «тысячелетий прошлого». Одним словом, читая книжку стихов Нигяр Хияви, я размышляю не о политике, вряд ли сегодня всерьёз можно обсуждать проблему воссоединения Азербайджана, если мир не считает нас разделёнными народами. И даже размышляю не об общности культур, поскольку, если бы пришлось написать общую историю культуры, то мы не смогли бы сегодня договориться не только об общих лицах, но даже о взаимоприемлемой концепции. Я о другом.
Что было, то было, говорят, история не знает повелительного наклонения. Скорее всего, так и есть, не будем впадать в ностальгию, и не будем предавать анафеме другие страны, которые вершили историю разделённого народа. Представим себе, что речь идёт просто о кино, о фильме, в котором поэтесса из Тебриза, впервые приехала в Баку, и повстречался ей, условно говоря, философ, много старше ее, останется что-нибудь, если вынести за скобки все личное (приязнь или неприязнь) и даже, возможно, общность художественных взглядов. Вообразим такое кино, в котором никакого политического подтекста…
Нигяр Хияви поэтесса современная и по поэтике, и по мироощущению. Поэтесса женская, по острой эмоциональной впечатлительности, граничащей с надломленностью. Приведу несколько строк:
Zad-zad deyə tez-tez
Tez başdan olaq
Neynəmişik kimə nəyə
Kimə nəyə galıb bizimki bimirəm
bimirəm bimirəm
(это-это говорим часто-часто
часто, чтобы отделаться
кому и что мы сделали
и кому до нас дело не знаю
не знаю не знаю)
Azərbaycanımızgilin öz qapılarımızda
Dilinin dal budaqlarında
Boynunun buruqlarında
Dilənib dilənçiliyə düşdü
Dillənmədi dil
Azərbaycanımızgil dilimizgil bizgil
(У дверей нашего азербайджанства
На задворках нашего языка
На скрученной нашей шее
Впал в попрошайничество
Не отозвался язык
Наше азербайджанство наш язык мы с вами)
Мне трудно сказать, с какими мыслями уезжала Нигяр Хияви из Тебриза, но, несомненно, она ожидала увидеть в Баку нечто иное. Она и не скрывает этого в своём стихотворении-прозе «Видел ли ты меня в Баку?». Она приехала в Баку навстречу свободе, она впитывала, вдыхала в себя даже сумасшедший бакинский ветер. Но постепенно, ей начинает казаться, что она заблудилась, как в незнакомом лесу. Она пытается прорваться через своё незнание, через своё непонимание. Она пытается распознать то, что ей знакомо, она представляет себе, как по этим улицам, задыхаясь от кашля, шёл продавать мыло Мирза Алекпер Сабир. Она хочет достучаться до Баку. Она ведь намеревалась отвезти частичку его в Тебриз, намеревалась соединить языки Баку и Тебриза. Она готова броситься с Девичьей башни в пустоту города, чтобы раствориться в ней. Она чутко вслушивается, о чём говорят здесь люди, но не может понять, почему ей самой так трудно здесь говорить, почему она начинает заикаться. Она не понимает, почему не может избавиться от мрачных наваждений, и только сумасшедший ветер этого города способен исцелить её, способен помочь ей полюбить этот город и его людей. Только сумасшедший ветер.
Не знаю, о чём бы мы говорили с Нигяр Хияви, если бы удалось с ней встретиться. Почему-то думаю, что мы сумели бы найти общий язык. Даже если бы она говорила на фарси, а я на русском. Даже, если бы мы молчали, слушая завывания сумасшедшего бакинского ветра.
Точка зрения, изложенная в статье, являются личным мнением автора
Никогда не считал себя литературоведом, писать о поэзии вообще никогда не осмеливался. Мои «заметки на полях» о другом. Что ожидала увидеть в Баку Нигяр Хияви? Оправдались ли её ожидания? Если бы нам пришлось встретиться, о чём бы мы спрашивали друг у друга? Имело бы значение, что она из Тебриза, а я из Баку?
Далее мысль моя развивается как кругами по воде: разделённые народы, две истории, которые потянули нас в разные стороны, различие, которое всё углубляется и углубляется, я читаю больше на русском, возможно, что Нигяр Хияви - больше на фарси. Бесспорно нас многое разделяет, бесспорно, мы на многое смотрим по-другому…
Но, осталось ли что-то, что нас объединяет, как у близких людей после долгой разлуки. Или, может быть, пора назвать мифами и нашу разделённость, и нашу историю. И то, что она из Тебриза, а я из Баку, равнозначно тому, как если бы она была из Праги, а я из Буэнос-Айреса.
Не отношу себя к националистам, со скепсисом читаю в учебнике истории моего внука про Азербайджан в средние века, давно отношу себя к тем, которые считают, что нации конструируются, что нередко только создание национального государства способствует консолидации этнического компонента в нацию. И только потом начинается конструирование «тысячелетий прошлого». Одним словом, читая книжку стихов Нигяр Хияви, я размышляю не о политике, вряд ли сегодня всерьёз можно обсуждать проблему воссоединения Азербайджана, если мир не считает нас разделёнными народами. И даже размышляю не об общности культур, поскольку, если бы пришлось написать общую историю культуры, то мы не смогли бы сегодня договориться не только об общих лицах, но даже о взаимоприемлемой концепции. Я о другом.
Что было, то было, говорят, история не знает повелительного наклонения. Скорее всего, так и есть, не будем впадать в ностальгию, и не будем предавать анафеме другие страны, которые вершили историю разделённого народа. Представим себе, что речь идёт просто о кино, о фильме, в котором поэтесса из Тебриза, впервые приехала в Баку, и повстречался ей, условно говоря, философ, много старше ее, останется что-нибудь, если вынести за скобки все личное (приязнь или неприязнь) и даже, возможно, общность художественных взглядов. Вообразим такое кино, в котором никакого политического подтекста…
Нигяр Хияви поэтесса современная и по поэтике, и по мироощущению. Поэтесса женская, по острой эмоциональной впечатлительности, граничащей с надломленностью. Приведу несколько строк:
Zad-zad deyə tez-tez
Tez başdan olaq
Neynəmişik kimə nəyə
Kimə nəyə galıb bizimki bimirəm
bimirəm bimirəm
(это-это говорим часто-часто
часто, чтобы отделаться
кому и что мы сделали
и кому до нас дело не знаю
не знаю не знаю)
Azərbaycanımızgilin öz qapılarımızda
Dilinin dal budaqlarında
Boynunun buruqlarında
Dilənib dilənçiliyə düşdü
Dillənmədi dil
Azərbaycanımızgil dilimizgil bizgil
(У дверей нашего азербайджанства
На задворках нашего языка
На скрученной нашей шее
Впал в попрошайничество
Не отозвался язык
Наше азербайджанство наш язык мы с вами)
Мне трудно сказать, с какими мыслями уезжала Нигяр Хияви из Тебриза, но, несомненно, она ожидала увидеть в Баку нечто иное. Она и не скрывает этого в своём стихотворении-прозе «Видел ли ты меня в Баку?». Она приехала в Баку навстречу свободе, она впитывала, вдыхала в себя даже сумасшедший бакинский ветер. Но постепенно, ей начинает казаться, что она заблудилась, как в незнакомом лесу. Она пытается прорваться через своё незнание, через своё непонимание. Она пытается распознать то, что ей знакомо, она представляет себе, как по этим улицам, задыхаясь от кашля, шёл продавать мыло Мирза Алекпер Сабир. Она хочет достучаться до Баку. Она ведь намеревалась отвезти частичку его в Тебриз, намеревалась соединить языки Баку и Тебриза. Она готова броситься с Девичьей башни в пустоту города, чтобы раствориться в ней. Она чутко вслушивается, о чём говорят здесь люди, но не может понять, почему ей самой так трудно здесь говорить, почему она начинает заикаться. Она не понимает, почему не может избавиться от мрачных наваждений, и только сумасшедший ветер этого города способен исцелить её, способен помочь ей полюбить этот город и его людей. Только сумасшедший ветер.
Не знаю, о чём бы мы говорили с Нигяр Хияви, если бы удалось с ней встретиться. Почему-то думаю, что мы сумели бы найти общий язык. Даже если бы она говорила на фарси, а я на русском. Даже, если бы мы молчали, слушая завывания сумасшедшего бакинского ветра.
Точка зрения, изложенная в статье, являются личным мнением автора
