Власти Ирана 15 февраля объявили, что начали загрузку ядерного топлива в Тегеранский исследовательский реактор. Президент Ирана Махмуд Ахмадинежад лично загрузил в реактор топливный стержень, впервые изготовленный в Иране
21-22 февраля в Иране будет находиться очередная делегация Международного агентства по атомной энергии, которая должна будет представить доклад о состоянии иранской ядерной программы.
По данным МАГАТЭ, Иран имеет запас в 4 тысячи 900 килограммов низкообогащенного урана. Дальнейшая его обработка позволит Тегерану в ближайшее время получить оружейный уран в количестве, достаточном для изготовления трех-четырех ядерных бомб. О визите делегации МАГАТЭ и о ядерных возможностях Ирана говорит международный обозреватель Радио Свобода Ирина Лагунина.
– Есть ли у Ирана действительно, чем пригрозить своим врагам?
– Есть. Во-первых, это последнее поколение ракет "Шахаб", вполне способных долететь до территории Израиля, например. Во-вторых, это возможность перекрыть Ормузский пролив. И, в-третьих, это то, что по-английский называется "прокси", то есть союзники Ирана, такие группировки, как, например, "Хезболлах". Весь этот комплекс рычагов на данный момент Иран вполне может задействовать.
– На каком этапе сейчас находится ядерная программа Ирана?
– Программа нераспространения включает в себя два пункта: это, собственно, ядерная программа Ирана, и ракетные технологии. У Ирана сейчас есть возможность для дальнейшего обогащения урана, от 20 до 90 с лишним процентов, требуемых для создания оружия, и этот процесс может идти значительно быстрее, чем изначальный процесс обогащения, включающий в себя много сложных технологий. Иран фактически создал технологию для получения в будущем ядерного оружия.
Что же касается ракет, то Иран в последнее время проводил испытания специальных детонаторов, необходимых исключительно для того, чтобы создавать ядерное оружие. Но пока, по всем данным и разведок, и анализа, той информацию, которая есть, Иран не смог смоделировать саму ядерную боеголовку. Это самый сложный процесс в создании ядерного оружия. И пока ему не удалось получить чертежи того, как это делается.
– Куда эксперты МАГАТЭ имеют доступ, а куда нет? Каковы их реальные возможности? И можно ли от них попытаться что-то скрыть, в случае, если у властей Ирана возникнет такое желание?
– По данным израильской разведки, в Иране порядка 360-380 объектов, которые можно отнести к категории ядерных. Но это не только объекты, на которых производится, например, обогащение урана, это еще и ракетные центры, шахты, где добывается урановая руда. Если же говорить о самих объектах, то на данный момент, их три: реактор на тяжелой воде в Араке, на котором можно производить оружейный плутоний, объект по обогащению урана в Натанце (это тот самый "исследовательский реактор", как его называют, в Иране, который якобы призван производить изотопы в медицинских целях), а также вскрывшийся в 2009 году объект в деревне Фордо. О последнем, собственно, предупреждали иранские диссиденты.
К вопросу о том, могут ли инспекции ООН проникать внутрь этих объектов, приведу один пример. В 2006 году Совет безопасности ООН запретил Ирану заниматься разработками, связанными с тяжелой водой. В ходе инспекции в 2009 году в Иране были обнаружены цистерны с тяжелой водой. Специалисты МАГАТЭ хотели взять пробу этой самой тяжелой воды, потому что на объект их не пускали, но Иран им отказал в этом. Так что многое здесь зависит от желания иранской стороны сотрудничать с международным сообществом.
– Какой тогда смысл в постоянных визитах делегаций МАГАТЭ, если они ничего до конца выяснить не могут?
– Тем не менее, это не ритуальное действие, потому что список непроясненных вопросов, которые есть у международного сообщества к Ирану, составлен как раз инспекторами МАГАТЭ, и как раз в результате поездок и наблюдений за иранскими ядерными объектами. Взять, к примеру, тот же самый объект с тяжелой водой в Иране. Советом безопасности ООН было предписано не вести там никакие работы, но когда туда не были допущены инспекторы МАГАТЭ, пришлось начать постоянное спутниковое наблюдение за объектом, которое, кстати, тоже ведется МАГАТЭ. И по тому, какие перемещения были замечены вокруг этого объекта, специалисты МАГАТЭ определили, что в прошлом году, скорее всего, этот объект работал.
По данным МАГАТЭ, Иран имеет запас в 4 тысячи 900 килограммов низкообогащенного урана. Дальнейшая его обработка позволит Тегерану в ближайшее время получить оружейный уран в количестве, достаточном для изготовления трех-четырех ядерных бомб. О визите делегации МАГАТЭ и о ядерных возможностях Ирана говорит международный обозреватель Радио Свобода Ирина Лагунина.
– Есть ли у Ирана действительно, чем пригрозить своим врагам?
– Есть. Во-первых, это последнее поколение ракет "Шахаб", вполне способных долететь до территории Израиля, например. Во-вторых, это возможность перекрыть Ормузский пролив. И, в-третьих, это то, что по-английский называется "прокси", то есть союзники Ирана, такие группировки, как, например, "Хезболлах". Весь этот комплекс рычагов на данный момент Иран вполне может задействовать.
– На каком этапе сейчас находится ядерная программа Ирана?
– Программа нераспространения включает в себя два пункта: это, собственно, ядерная программа Ирана, и ракетные технологии. У Ирана сейчас есть возможность для дальнейшего обогащения урана, от 20 до 90 с лишним процентов, требуемых для создания оружия, и этот процесс может идти значительно быстрее, чем изначальный процесс обогащения, включающий в себя много сложных технологий. Иран фактически создал технологию для получения в будущем ядерного оружия.
Что же касается ракет, то Иран в последнее время проводил испытания специальных детонаторов, необходимых исключительно для того, чтобы создавать ядерное оружие. Но пока, по всем данным и разведок, и анализа, той информацию, которая есть, Иран не смог смоделировать саму ядерную боеголовку. Это самый сложный процесс в создании ядерного оружия. И пока ему не удалось получить чертежи того, как это делается.
– Куда эксперты МАГАТЭ имеют доступ, а куда нет? Каковы их реальные возможности? И можно ли от них попытаться что-то скрыть, в случае, если у властей Ирана возникнет такое желание?
– По данным израильской разведки, в Иране порядка 360-380 объектов, которые можно отнести к категории ядерных. Но это не только объекты, на которых производится, например, обогащение урана, это еще и ракетные центры, шахты, где добывается урановая руда. Если же говорить о самих объектах, то на данный момент, их три: реактор на тяжелой воде в Араке, на котором можно производить оружейный плутоний, объект по обогащению урана в Натанце (это тот самый "исследовательский реактор", как его называют, в Иране, который якобы призван производить изотопы в медицинских целях), а также вскрывшийся в 2009 году объект в деревне Фордо. О последнем, собственно, предупреждали иранские диссиденты.
К вопросу о том, могут ли инспекции ООН проникать внутрь этих объектов, приведу один пример. В 2006 году Совет безопасности ООН запретил Ирану заниматься разработками, связанными с тяжелой водой. В ходе инспекции в 2009 году в Иране были обнаружены цистерны с тяжелой водой. Специалисты МАГАТЭ хотели взять пробу этой самой тяжелой воды, потому что на объект их не пускали, но Иран им отказал в этом. Так что многое здесь зависит от желания иранской стороны сотрудничать с международным сообществом.
– Какой тогда смысл в постоянных визитах делегаций МАГАТЭ, если они ничего до конца выяснить не могут?
– Тем не менее, это не ритуальное действие, потому что список непроясненных вопросов, которые есть у международного сообщества к Ирану, составлен как раз инспекторами МАГАТЭ, и как раз в результате поездок и наблюдений за иранскими ядерными объектами. Взять, к примеру, тот же самый объект с тяжелой водой в Иране. Советом безопасности ООН было предписано не вести там никакие работы, но когда туда не были допущены инспекторы МАГАТЭ, пришлось начать постоянное спутниковое наблюдение за объектом, которое, кстати, тоже ведется МАГАТЭ. И по тому, какие перемещения были замечены вокруг этого объекта, специалисты МАГАТЭ определили, что в прошлом году, скорее всего, этот объект работал.