Фото японской журналистки Мики Ямамото появилась на страницах всех турецких изданий в августе этого года. Журналистка погибла в сирийском городе Алеппо в результате обстрела сирийских правительственных войск. Ее тело привезли в турецкий город Килис солдаты Свободной сирийской армии, которая базируется на юго-востоке Турции.
Ямамото было 45 лет, на протяжении нескольких лет он работала в горячих точках, собирала видео и фотоматериалы, написала несколько книг и в Японии была удостоена премии.
Точные подробности гибели японской журналистки до сих пор неизвестны.
Вот уже несколько месяцев в районе продолжаются бои между сирийскими оппозиционными силами и правительственными войсками. Известно только, что в нее выстрелил снайпер правительственной армии Асада в районе Сулейман аль Халаби. Вот что сказал турецким журналистам ее муж и коллега фоторепортер Казутака Сато:
-.Я не знаю, может быть, они узнали ее и сделали это специально. Не знаю. Я убит и подавлен. Мы работали вместе много лет. Она была совсем рядом, сзади, в нескольких сантиметрах от меня. Я даже не видел, как они стреляли, но увидел ее лицо в тот момент, когда она падала. Не могу сказать, почему это случилось. Мы не воюем, мы всего лишь собираем информацию. Мы журналисты и должны быть на передовой, действовать очень быстро, чтобы показать всему миру, что на самом деле происходит в Сирии.
В Турции ее называли просто Мика. Она была хорошо известна, сотрудничала с рядом турецких изданий.
Вместе с ней в Алеппо работал еще один турецкий телерепортер, тридцатидвухлетний Гюнейт Унал, который сотрудничал с турецкой телекомпанией CNN-Türk. В день гибели Ямамото журналист перестал выходить на связь. Поначалу в появилась информация о том, что он якобы попал под обстрел правительственных сил и получил смертельные ранения, однако на минувшей неделе Гюнейт неожиданно появился в эфире сирийского прогосударственного телеканала «Аль-Ихбарийя». Он признавался, что незаконно пересек сирийско-турецкую границу 20 августа и проник в город Алеппо на севере страны, но был схвачен представителями вооруженных сил.
- Я прилетел из Стамбула в турецкий Хатай, который находится на границе с Сирией. Там я пересел в машину и отправился в Килис, где присоединился к группе вооруженных повстанцев, которые отправлялись воевать в Сирию. Мы перешли турецкую границу ночью. В группе были чеченцы, ливанцы, люди из Саудовской Аравии, Катара. У всех было много оружия. Мне дали в руки автомат. Мы прибыли в Алеппо. К нам присоединилась еще одна вооруженная группа, в которой было много чеченцев и арабов. Завязался бой, я был ранен и схвачен правительственными военными и жандармами, вместе со мной в плен попали несколько боевиков.
Фотографию Гюнейта в арабском платке с оружием в руках растиражировали многие сирийские правительственные газеты. Его назвали, цитирую «боевиком и турецким террористом, который собирал сведения правительственного характера и был послан в страну с целью свержения Асада».
Жена Гюнейта Нурал Унал, однако, опровергла подобные обвинения, заявив, что ее муж никогда не держал в руках оружия и отправился в Сирию с камерой.
«Его лицо сильно опухло, очевидно, от побоев, под глазами синяки, он говорит неестественно, нарочно путает слова и делает паузы, пытаясь вспомнить, как будто выучил текст, - сказала супруга журналиста в интервью турецкой газете «Milliyet».
То, что журналист явно повторяет заученный текст, заметили и многие турецкие журналисты. 25 октября в Стамбуле несколько сотен его коллег устроили сидячую забастовку у здания сирийского консульства в знак поддержки Унала. Вот как комментирует этот информационный сюжет коллега Гюнейта Джомерт Серт:
- Он отправился в Сирию, чтобы заработать немного денег. Он любил семью, у него только что родился ребенок. Мы были друзьями, вместе работали в Палестине. Нам тогда выдавали по 700 долларов, он отправлял большую часть семье. Судьба журналиста пока неизвестна. Нам остается молиться, чтобы его освободили и вернули домой. Не исключаю, что сирийские власти устроят показательный суд над ним, а потом всенародную расправу. Власти обвинят его в шпионаже. В этом случае может быть даже самый трагический конец. Вместе с Уналом работали еще трое турецких журналистов. Они тоже пропали, и об их судьбе до сих пор ничего не известно. К сожалению, большинство иностранных журналистов вынуждены работать в Сирии нелегально.
Сирийские власти не дают разрешения на въезд иностранным журналистам, якобы опасаясь за их безопасность. После того, как не удается получить официальное разрешение властей, репортеры проникают в Сирию через границу нелегальными путями, в основном, через территорию Турции или соседнего Ливана. Так, после нескольких месяцев тюремного заключения из Сирии были освобождены турецкие журналисты издания «Gerçek Hayat». Они провели несколько месяцев в сирийской тюрьме за нелегальное пересечение границы. Тогда министр информации Сирии Аднан Хасан заявил, что власти приветствуют всех представителей иностранной прессы, которые приезжают, чтобы правдиво и взвешенно излагать события. Однако даже в случае получения официальных документов у западных журналистов нет никаких гарантий безопасности с этой стране, - утверждает турецкий журналист и политолог Айгун Корал:
- Я знаю, что разрешение на въезд беспрепятственно получают разве что российские корреспонденты. Россия поддерживает режим Асада. Российские издания распространяют информацию проправительственного характера. Для всех других иностранцев и представителей западных изданий въезд в Сирию закрыт. В последнее время руководители многих турецких редакций стали препятствовать выезду журналистов. Если тебе дают согласие, то требуют расписку, которая снимает ответственность с редакции в случае возникновения возможных непредвиденных ситуаций.
«Большинство работающих в Сирии корреспондентов западных изданий - арабского происхождения, - пишет турецкое издание «Sözcü», - Им довольно легко освоиться на местности, они могут общаться с местными жителями. Худо-бедно, это проходит, особенно в деревнях, где люди напуганы и обращают мало внимания на диалект». Турки обычно маскируются в арабские платки и расшитые широкие шальвары, национальные панталоны, которые продаются на местных базарах. Айдын Мерт три раза побывал в зоне боевых действий в Сирии.
- Невозможно описать все ужасы того, что там происходит. Бомбежки, смерть, кровь. После этого не спишь ночами... В Стамбуле люди сидят, пью чай, читают газеты, а в нескольких часах езды отсюда – взрывы, обстрелы, людей бомбят. Непонятно, как это все может существовать в один и тот же момент. Один раз мы долго ездили по улицам, пытаясь найти кадры, которые донесли бы ужас происходящего. Нашли уже к вечеру - в соседнем квартале, на улице лежала мертвая девочка. Она была вся в крови. Вокруг стояли мужчины. Отец девочки распластался над мертвым ребенком и плакал. Его тело беззвучно тряслось. Когда он поднялся, на лице не было ни слезинки. В такой момент плохо осознаешь происходящее. В голове звучит какой-то голос, который говорит тебе, что нужно делать, как будто дает команды. Время тянется слишком медленно.
Приходится соблюдать жесткие правила войны. Наибольшую опасность представляют массовые налеты воздушной авиации Асада, в результате которых гибнут сотни мирных граждан. Власти не предупреждают о бомбежке. Самолеты возникают внезапно, как только разведка получает информацию о том, что в том или ином районе укрываются оппозиционеры. Чтобы сохранить жизнь, многие вынуждены работать под защитой солдат Свободной сирийской армии, которые отправляются в Сирию воевать с территории Турции. Журналисты обычно присоединяются к отрядам сирийских повстанцев и проводят с ними какое-то время, пока те не возвращаются обратно в Турцию, где находятся их базы.
Столицу Сирии Дамаск в Турции называют большим каменным мешком. Длинные узкие улицы, где негде развернуться. На каждой крыше может притаиться снайпер. Большие операции редкость. Идет партизанская война, бои местного значения в пригородах, в которых участвуют по нескольку десятков человек с каждой из сторон. Побеждает тот, кто усидчивее и хитрее.
Согласно исламским традициям мечеть - святое место. Стрелять и воевать там нельзя. Но, похоже, все забыли святые заповеди. Огромное количество мечетей разрушены или превращены в пункты обороны. По утрам стрельба смешивается с пением aзана. Неизвестно, кто и в кого стреляет. Сражаются бородатые мужчины: бриться перед боем считается плохой приметой. Перед тем, как отправиться в бой, читают молитву.
На своих Интернет сайтах представители Свободной сирийской армии призывают не допускать женщин европейского происхождения в Сирию. Вернувшиеся из Сирии турецкие журналисты рассказывают, что работали вместе с корреспондентом газеты «Фигаро» Эдит Бувье, которая была ранена в районе Баба Амр и пролежала несколько дней в осажденном Хомсе в подвале одного из полуразрушенных домов. Вскоре после ее ранения французские власти обратились к сирийскому руководству и Башару Асадау с просьбой помочь вывести раненую журналистку и ее коллег. Правительство Сирии, однако, завило, что не в силах чем-то помочь. Вертолет, который якобы был отправлен в район боевых действий, подвергся обстрелу вооруженных людей и был вынужден вернуться обратно. Вот что писала Бувье в одной из своих последних статей в газете «Фигаро» в середине февраля этого года.
«С конца августа Франция участвует в восстановлении Сирии. Полтора миллиона евро было передано гражданским советам и комитетам, чтобы те могли противостоять ежедневным трудностям. При помощи французских субсидий восстановили хлебопекарню в Хомсе, однако она была вскоре разрушена бомбардировками правительственных ВВС. Десятки тысяч людей, которых она кормила каждый день, оказались без хлеба. Однако местные сирийцы говорят, что восстановят пекарню, как только прекратятся бомбардировки, чтобы снабжать весь город и даже окрестности. Французская помощь идет в основном на структурные проекты. Это позволяет местному населению организовываться и думать о том, что люди хотят для будущего своей страны. Консолидируя таким образом гражданскую оппозицию, Франция надеется снизить риск возможного хаоса и гражданской войны после падения режима».
Французская журналистка Карин Катье, которая живет в Стамбуле и сотрудничает со многими европейскими изданиями, говорит, что после ранения Эдит была вывезена в Ливан вместе с ее британским фотокорреспондентом Полом Конрем. Раненая в Хомсе Бувье опубликовала на сайте Youtube видеообращение с просьбой эвакуировать. По словам Бувье, ей требовалась срочная операция. Вот что рассказывает Катрин:
- Она получила сильные осколочные ранения, было задето бедро. Ей нужна была срочная операция, но забрать ее оттуда не было никакой возможности. Она лежала раненая в доме, в полуподвальном помещении. Вокруг шла стрельба, никто не мог ничего сделать. Она имела возможность обратиться к французам. Она каждый день выходила в эфир, говорила об ужасах, которые там происходят. Она просила о помощи, не было медикаментов, ей нужна была операция. Это было обращение к правительству. Однако власти ничего не смогли сделать. Ее забрали оттуда, но мы не знаем, что, в конце концов, с ней произошло. Мои друзья говорили, что она потеряла ногу, потому что операция не была сделана вовремя.
- Я читала, что французские власти во время военных действий в Ираке рекомендовали журналистам в горячих точках использовать бронированные автомобили и охрану. Однако в Сирии, наверное, дела обстоят гораздо хуже?
- Все хотят знать, что происходит в Сирии, однако никто туда не хочет ехать. Все опасаются за свою жизнь. Власти не могут защитить журналистов, нет никакой охраны, может произойти все, что угодно. Мой знакомый турецкий журналист отсидел в сирийской тюрьме несколько месяцев. Они не убили его , но он вернулся очень напуганным, сказал, что больше туда не поедет. Я была в Сирии до того, как там начались военные действия. Мы очень долго ожидали разрешение на въезд. Власти тщательно проверяли наши документы. Получив разрешение от министерства печати, мы, наконец, въехали в страну. Мы были во многих сирийских городах – Хомсе, Дамаске Алеппо. Нас всюду сопровождал шофер, который выбирал места, куда ехать. Нам не разрешали общаться с местными жителями. Все находилось под жестким контролем. Везде висели портреты Башара Асада, который обещал гражданам новую светлую жизнь. Чем это обернулось, мы знаем. Там очень очень страшно. Власти они не хотят иностранных журналистов в Сирии. Они хотят напугать всех, не хотят передавать объективную информацию о том, что там в действительности происходит. Не так давно там погиб еще один молодой французский журналист.
Французскому фотографу Реми Ошлику было всего 29 лет. Он погиб в марте этого года. После него остался сайт www.ochlik.com. Застывшие кадры человеческого горя. Ливан. Ирак. Сирия... Список погибших можно продолжить. Французский военный репортер Жиль Жакье, американская журналистка «Sunday Times» Мэри Колвин, журналист британской газеты «Guardian» Мажар Тайара. С ноября 2011 года в Сирии погибли, были похищены или пропали без вести почти 30 журналистов. По данным сирийских правозащитников, пропавшими без вести сейчас числятся турецкий и ливанский журналисты, арабский репортер, работающий для американских медиа.
Ямамото было 45 лет, на протяжении нескольких лет он работала в горячих точках, собирала видео и фотоматериалы, написала несколько книг и в Японии была удостоена премии.
Точные подробности гибели японской журналистки до сих пор неизвестны.
Вот уже несколько месяцев в районе продолжаются бои между сирийскими оппозиционными силами и правительственными войсками. Известно только, что в нее выстрелил снайпер правительственной армии Асада в районе Сулейман аль Халаби. Вот что сказал турецким журналистам ее муж и коллега фоторепортер Казутака Сато:
-.Я не знаю, может быть, они узнали ее и сделали это специально. Не знаю. Я убит и подавлен. Мы работали вместе много лет. Она была совсем рядом, сзади, в нескольких сантиметрах от меня. Я даже не видел, как они стреляли, но увидел ее лицо в тот момент, когда она падала. Не могу сказать, почему это случилось. Мы не воюем, мы всего лишь собираем информацию. Мы журналисты и должны быть на передовой, действовать очень быстро, чтобы показать всему миру, что на самом деле происходит в Сирии.
В Турции ее называли просто Мика. Она была хорошо известна, сотрудничала с рядом турецких изданий.
Вместе с ней в Алеппо работал еще один турецкий телерепортер, тридцатидвухлетний Гюнейт Унал, который сотрудничал с турецкой телекомпанией CNN-Türk. В день гибели Ямамото журналист перестал выходить на связь. Поначалу в появилась информация о том, что он якобы попал под обстрел правительственных сил и получил смертельные ранения, однако на минувшей неделе Гюнейт неожиданно появился в эфире сирийского прогосударственного телеканала «Аль-Ихбарийя». Он признавался, что незаконно пересек сирийско-турецкую границу 20 августа и проник в город Алеппо на севере страны, но был схвачен представителями вооруженных сил.
- Я прилетел из Стамбула в турецкий Хатай, который находится на границе с Сирией. Там я пересел в машину и отправился в Килис, где присоединился к группе вооруженных повстанцев, которые отправлялись воевать в Сирию. Мы перешли турецкую границу ночью. В группе были чеченцы, ливанцы, люди из Саудовской Аравии, Катара. У всех было много оружия. Мне дали в руки автомат. Мы прибыли в Алеппо. К нам присоединилась еще одна вооруженная группа, в которой было много чеченцев и арабов. Завязался бой, я был ранен и схвачен правительственными военными и жандармами, вместе со мной в плен попали несколько боевиков.
Фотографию Гюнейта в арабском платке с оружием в руках растиражировали многие сирийские правительственные газеты. Его назвали, цитирую «боевиком и турецким террористом, который собирал сведения правительственного характера и был послан в страну с целью свержения Асада».
Жена Гюнейта Нурал Унал, однако, опровергла подобные обвинения, заявив, что ее муж никогда не держал в руках оружия и отправился в Сирию с камерой.
«Его лицо сильно опухло, очевидно, от побоев, под глазами синяки, он говорит неестественно, нарочно путает слова и делает паузы, пытаясь вспомнить, как будто выучил текст, - сказала супруга журналиста в интервью турецкой газете «Milliyet».
То, что журналист явно повторяет заученный текст, заметили и многие турецкие журналисты. 25 октября в Стамбуле несколько сотен его коллег устроили сидячую забастовку у здания сирийского консульства в знак поддержки Унала. Вот как комментирует этот информационный сюжет коллега Гюнейта Джомерт Серт:
- Он отправился в Сирию, чтобы заработать немного денег. Он любил семью, у него только что родился ребенок. Мы были друзьями, вместе работали в Палестине. Нам тогда выдавали по 700 долларов, он отправлял большую часть семье. Судьба журналиста пока неизвестна. Нам остается молиться, чтобы его освободили и вернули домой. Не исключаю, что сирийские власти устроят показательный суд над ним, а потом всенародную расправу. Власти обвинят его в шпионаже. В этом случае может быть даже самый трагический конец. Вместе с Уналом работали еще трое турецких журналистов. Они тоже пропали, и об их судьбе до сих пор ничего не известно. К сожалению, большинство иностранных журналистов вынуждены работать в Сирии нелегально.
Сирийские власти не дают разрешения на въезд иностранным журналистам, якобы опасаясь за их безопасность. После того, как не удается получить официальное разрешение властей, репортеры проникают в Сирию через границу нелегальными путями, в основном, через территорию Турции или соседнего Ливана. Так, после нескольких месяцев тюремного заключения из Сирии были освобождены турецкие журналисты издания «Gerçek Hayat». Они провели несколько месяцев в сирийской тюрьме за нелегальное пересечение границы. Тогда министр информации Сирии Аднан Хасан заявил, что власти приветствуют всех представителей иностранной прессы, которые приезжают, чтобы правдиво и взвешенно излагать события. Однако даже в случае получения официальных документов у западных журналистов нет никаких гарантий безопасности с этой стране, - утверждает турецкий журналист и политолог Айгун Корал:
- Я знаю, что разрешение на въезд беспрепятственно получают разве что российские корреспонденты. Россия поддерживает режим Асада. Российские издания распространяют информацию проправительственного характера. Для всех других иностранцев и представителей западных изданий въезд в Сирию закрыт. В последнее время руководители многих турецких редакций стали препятствовать выезду журналистов. Если тебе дают согласие, то требуют расписку, которая снимает ответственность с редакции в случае возникновения возможных непредвиденных ситуаций.
«Большинство работающих в Сирии корреспондентов западных изданий - арабского происхождения, - пишет турецкое издание «Sözcü», - Им довольно легко освоиться на местности, они могут общаться с местными жителями. Худо-бедно, это проходит, особенно в деревнях, где люди напуганы и обращают мало внимания на диалект». Турки обычно маскируются в арабские платки и расшитые широкие шальвары, национальные панталоны, которые продаются на местных базарах. Айдын Мерт три раза побывал в зоне боевых действий в Сирии.
- Невозможно описать все ужасы того, что там происходит. Бомбежки, смерть, кровь. После этого не спишь ночами... В Стамбуле люди сидят, пью чай, читают газеты, а в нескольких часах езды отсюда – взрывы, обстрелы, людей бомбят. Непонятно, как это все может существовать в один и тот же момент. Один раз мы долго ездили по улицам, пытаясь найти кадры, которые донесли бы ужас происходящего. Нашли уже к вечеру - в соседнем квартале, на улице лежала мертвая девочка. Она была вся в крови. Вокруг стояли мужчины. Отец девочки распластался над мертвым ребенком и плакал. Его тело беззвучно тряслось. Когда он поднялся, на лице не было ни слезинки. В такой момент плохо осознаешь происходящее. В голове звучит какой-то голос, который говорит тебе, что нужно делать, как будто дает команды. Время тянется слишком медленно.
Приходится соблюдать жесткие правила войны. Наибольшую опасность представляют массовые налеты воздушной авиации Асада, в результате которых гибнут сотни мирных граждан. Власти не предупреждают о бомбежке. Самолеты возникают внезапно, как только разведка получает информацию о том, что в том или ином районе укрываются оппозиционеры. Чтобы сохранить жизнь, многие вынуждены работать под защитой солдат Свободной сирийской армии, которые отправляются в Сирию воевать с территории Турции. Журналисты обычно присоединяются к отрядам сирийских повстанцев и проводят с ними какое-то время, пока те не возвращаются обратно в Турцию, где находятся их базы.
Столицу Сирии Дамаск в Турции называют большим каменным мешком. Длинные узкие улицы, где негде развернуться. На каждой крыше может притаиться снайпер. Большие операции редкость. Идет партизанская война, бои местного значения в пригородах, в которых участвуют по нескольку десятков человек с каждой из сторон. Побеждает тот, кто усидчивее и хитрее.
Согласно исламским традициям мечеть - святое место. Стрелять и воевать там нельзя. Но, похоже, все забыли святые заповеди. Огромное количество мечетей разрушены или превращены в пункты обороны. По утрам стрельба смешивается с пением aзана. Неизвестно, кто и в кого стреляет. Сражаются бородатые мужчины: бриться перед боем считается плохой приметой. Перед тем, как отправиться в бой, читают молитву.
На своих Интернет сайтах представители Свободной сирийской армии призывают не допускать женщин европейского происхождения в Сирию. Вернувшиеся из Сирии турецкие журналисты рассказывают, что работали вместе с корреспондентом газеты «Фигаро» Эдит Бувье, которая была ранена в районе Баба Амр и пролежала несколько дней в осажденном Хомсе в подвале одного из полуразрушенных домов. Вскоре после ее ранения французские власти обратились к сирийскому руководству и Башару Асадау с просьбой помочь вывести раненую журналистку и ее коллег. Правительство Сирии, однако, завило, что не в силах чем-то помочь. Вертолет, который якобы был отправлен в район боевых действий, подвергся обстрелу вооруженных людей и был вынужден вернуться обратно. Вот что писала Бувье в одной из своих последних статей в газете «Фигаро» в середине февраля этого года.
«С конца августа Франция участвует в восстановлении Сирии. Полтора миллиона евро было передано гражданским советам и комитетам, чтобы те могли противостоять ежедневным трудностям. При помощи французских субсидий восстановили хлебопекарню в Хомсе, однако она была вскоре разрушена бомбардировками правительственных ВВС. Десятки тысяч людей, которых она кормила каждый день, оказались без хлеба. Однако местные сирийцы говорят, что восстановят пекарню, как только прекратятся бомбардировки, чтобы снабжать весь город и даже окрестности. Французская помощь идет в основном на структурные проекты. Это позволяет местному населению организовываться и думать о том, что люди хотят для будущего своей страны. Консолидируя таким образом гражданскую оппозицию, Франция надеется снизить риск возможного хаоса и гражданской войны после падения режима».
Французская журналистка Карин Катье, которая живет в Стамбуле и сотрудничает со многими европейскими изданиями, говорит, что после ранения Эдит была вывезена в Ливан вместе с ее британским фотокорреспондентом Полом Конрем. Раненая в Хомсе Бувье опубликовала на сайте Youtube видеообращение с просьбой эвакуировать. По словам Бувье, ей требовалась срочная операция. Вот что рассказывает Катрин:
- Она получила сильные осколочные ранения, было задето бедро. Ей нужна была срочная операция, но забрать ее оттуда не было никакой возможности. Она лежала раненая в доме, в полуподвальном помещении. Вокруг шла стрельба, никто не мог ничего сделать. Она имела возможность обратиться к французам. Она каждый день выходила в эфир, говорила об ужасах, которые там происходят. Она просила о помощи, не было медикаментов, ей нужна была операция. Это было обращение к правительству. Однако власти ничего не смогли сделать. Ее забрали оттуда, но мы не знаем, что, в конце концов, с ней произошло. Мои друзья говорили, что она потеряла ногу, потому что операция не была сделана вовремя.
- Я читала, что французские власти во время военных действий в Ираке рекомендовали журналистам в горячих точках использовать бронированные автомобили и охрану. Однако в Сирии, наверное, дела обстоят гораздо хуже?
- Все хотят знать, что происходит в Сирии, однако никто туда не хочет ехать. Все опасаются за свою жизнь. Власти не могут защитить журналистов, нет никакой охраны, может произойти все, что угодно. Мой знакомый турецкий журналист отсидел в сирийской тюрьме несколько месяцев. Они не убили его , но он вернулся очень напуганным, сказал, что больше туда не поедет. Я была в Сирии до того, как там начались военные действия. Мы очень долго ожидали разрешение на въезд. Власти тщательно проверяли наши документы. Получив разрешение от министерства печати, мы, наконец, въехали в страну. Мы были во многих сирийских городах – Хомсе, Дамаске Алеппо. Нас всюду сопровождал шофер, который выбирал места, куда ехать. Нам не разрешали общаться с местными жителями. Все находилось под жестким контролем. Везде висели портреты Башара Асада, который обещал гражданам новую светлую жизнь. Чем это обернулось, мы знаем. Там очень очень страшно. Власти они не хотят иностранных журналистов в Сирии. Они хотят напугать всех, не хотят передавать объективную информацию о том, что там в действительности происходит. Не так давно там погиб еще один молодой французский журналист.
Французскому фотографу Реми Ошлику было всего 29 лет. Он погиб в марте этого года. После него остался сайт www.ochlik.com. Застывшие кадры человеческого горя. Ливан. Ирак. Сирия... Список погибших можно продолжить. Французский военный репортер Жиль Жакье, американская журналистка «Sunday Times» Мэри Колвин, журналист британской газеты «Guardian» Мажар Тайара. С ноября 2011 года в Сирии погибли, были похищены или пропали без вести почти 30 журналистов. По данным сирийских правозащитников, пропавшими без вести сейчас числятся турецкий и ливанский журналисты, арабский репортер, работающий для американских медиа.