Дни перед принудительным секвестром бюджета выглядели довольно зловещими.
Член Конгресса от Демократической партии Максин Уотерс публично объявила, что вследствие секвестра Америка потеряет 170 миллионов рабочих мест. Журналисты удивились: в Америке сейчас таких мест всего от 135 до 143 миллионов. Пресс-секретарь Уотерс потом объяснил: конгрессвумен хотела сказать "тысяч", а не "миллионов".
28 февраля (накануне секвестра) автор этих строк получил по электронной почте послание Стефани Каттер, известного политтехнолога, которая была заместителем главы избирательного комитета Барака Обамы на последних выборах. В нем говорилось: "Готовьтесь к увольнениям, сокращению доступа к дошкольному образованию, замедленному реагированию служб спасения, сокращению финансирования здравоохранения и росту числа бездомных на улицах..."
Специальный комитет Конгресса, в котором демократы и республиканцы имеют сейчас равное представительство, должен был найти возможность сократить федеральные расходы на полтора триллиона долларов течение 10 лет. В качестве дамоклова меча над комитетом висела угроза принудительного секвестра на ту же сумму.
Республиканцы и демократы так и не договорились. 1 марта секвестр превратился в реальность.
ДОЛГОВЫЕ ГИРИ НАЛИВАЮТСЯ ВЕСОМ
В серьезную долгосрочную проблему государственный долг в США превратился после Великой депрессии, когда были введены меры социальной защиты населения. Задолженность государства стала увеличиваться быстрыми темпами.
Отказаться от своих социальных обязательств правительство уже не могло. Именно социальные программы составили в конечном счете самую большую статью расходов федерального правительства. По мере старения населения рос и объем социальных пособий. Это ведь только кажется, что пенсия дожидается работника в кубышке. На самом деле социальный налог работника проедают те, кто уже вышел на пенсию, а сам работник проест налог, заплаченный следующим поколением.
После Второй мировой войны не было президента, который не говорил бы о долговом бремени, под тяжестью которого американское государство если и не рухнет, то навсегда утратит позиции мирового лидера.
Главным инструментом экономической политики Рональда Рейгана было снижение налогов. В то же время контролируемый демократами Конгресс отказывался сократить социальные программы, а военные расходы росли. В результате государственный долг США утроился. Если в 1980 году его доля составляла 26,2 процента ВВП, то к концу десятилетия – 41 процент. Конгресс ответил на рост бюджетного дефицита принятием в 1985 году Закона о сбалансированном бюджете и контроле за дефицитом в чрезвычайных условиях (Закон Грэмма – Рудмана – Холлингса). В нем было впервые предусмотрено автоматическое сокращение расходной части бюджета, если Конгрессу не удается добиться установленных показателей уровня дефицита. Эта ситуация и называется чрезвычайной. Предел превышения уровня дефицита был установлен в 10 миллиардов долларов. В соответствии с этим законом принудительный секвестр проводился в США два раза.
Но предотвратить дальнейший рост дефицита Закон Грэмма – Рудмана – Холлингса не смог.
Новой долговой гирей стали войны, которые Америка вела при администрациях отца и сына Бушей. Американцы привыкли к тому, что война дает могучий толчок экономике за счет роста оборонной промышленности. Так оно и было вплоть до первой войны в Персидском заливе, за которой последовал экономический спад.
НИКТО НЕ ХОТЕЛ УСТУПАТЬ
Администрация Барака Обамы считает, что социальные обязательства правительства сокращать ни в коем случае нельзя, а для их исполнения следует прибегнуть к новым займам. Однако установленный законом лимит внешних заимствований, составлявший астрономическую цифру 14,3 триллиона долларов, в 2011 году был исчерпан. Поднять потолок не во власти президента – это может сделать лишь Конгресс. Ситуация усугублялась тем, что именно сейчас на пенсию начали выходить беби-бумеры – поколение, родившееся в промежутке между 1946 и 1964 годами, в период повышенной рождаемости. Сегодня на одного пенсионера в США приходится четверо работающих. Но через 20 лет двое работников будут кормить трех пенсионеров.
Президент и Конгресс, нижнюю палату которого контролировали и контролируют республиканцы, начали трудный диалог, больше похожий на обмен ультиматумами. "Покуда этот президент сидит в Белом Доме, реальное решение фискальной проблемы недостижимо", – заявлял лидер республиканцев в Сенате Митч Макконнелл. Президент Обама в свою очередь категорически отказывался принять радикальные меры вроде увеличения пенсионного возраста и предлагал повысить доходную часть бюджета за счет увеличения налогов для богатых и затыкания лазеек в налоговом законодательстве. Если бы они не договорились, США были бы вынуждены объявить суверенный дефолт по своим долгам.
Итогом вынужденного компромисса стал Закон о контроле над бюджетом. Республиканцы согласились поднять потолок заимствований на 2,1 триллиона долларов в обмен на сокращение госрасходов. Но как раз об этом договориться не удалось.
КОНФЛИКТ ИДЕОЛОГИЙ
Теперь, когда принудительный секвестр все-таки случился, стороны обвиняют друг друга в "партизанщине". Это не значит, что партийцы ушли в леса и пускают поезда под откос. В американском политическом лексиконе partisanship – политиканство, преследование узкопартийных целей в ущерб благу страны. Благо страны каждая из партий понимает по-своему.
Общества без бедняков, стариков и инвалидов не бывает. Кто должен позаботиться о них – государство, богатые филантропы или пусть выживают сами?
Первым президентом, который решил, что правительство должно помогать бедным, а богатые справятся со своими трудностями сами, стал Франклин Рузвельт. При нем в рамках Нового курса был принят Закон о социальном страховании, заложивший основы ныне действующей системы. Эту линию продолжил демократ Линдон Джонсон своей программой "Великое общество".
С другой стороны, государственные пособия мешают их получателям вырваться из замкнутого круга бедности. На это указывают республиканцы, требующие сокращения государственных расходов и меньшего контроля государства над бизнесом.
НИКАКОЙ КАТАСТРОФЫ
Казалось, 1 марта, когда крайний срок истек, все должно рухнуть. Но этого не случилось. Солнце взошло. Магазины работали. Дети пошли в школу. Почту принесли.
Какие статьи бюджета попали под нож сокращений? Останутся ли федеральные чиновники без работы, школы без учителей, а военные – без амуниции и зарплаты?
Сильнее всего в этом году будут урезаны ассигнования на оборону. Пентагон недосчитается 42,7 миллиарда долларов. Но это всего 7,9 процента его бюджета. В зарплате военнослужащие не потеряют. Сохранятся коэффициенты за службу в "горячих точках", выплаты за ранение и смерть на поле боя. Сокращения в основном коснутся госзакупок, расходов на содержание военных баз и строительство и некоторых второстепенных бонусов. Гражданские социальные программы будут сокращены на 5,3 процента. Программа медицинского страхования по старости – на 2 процента. Сокращение бюджетов Госдепартамента, ФБР, Пограничной службы, Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям, Агентства США по международному развитию выражается даже не в миллиардах, а в сотнях миллионов долларов.
Зарплаты федеральных служащих останутся прежними, но кое-кому придется уйти в неоплачиваемый отпуск.
Секвестр оказался не экономическим потрясением, а символом конфликта идеологий.
Член Конгресса от Демократической партии Максин Уотерс публично объявила, что вследствие секвестра Америка потеряет 170 миллионов рабочих мест. Журналисты удивились: в Америке сейчас таких мест всего от 135 до 143 миллионов. Пресс-секретарь Уотерс потом объяснил: конгрессвумен хотела сказать "тысяч", а не "миллионов".
28 февраля (накануне секвестра) автор этих строк получил по электронной почте послание Стефани Каттер, известного политтехнолога, которая была заместителем главы избирательного комитета Барака Обамы на последних выборах. В нем говорилось: "Готовьтесь к увольнениям, сокращению доступа к дошкольному образованию, замедленному реагированию служб спасения, сокращению финансирования здравоохранения и росту числа бездомных на улицах..."
Специальный комитет Конгресса, в котором демократы и республиканцы имеют сейчас равное представительство, должен был найти возможность сократить федеральные расходы на полтора триллиона долларов течение 10 лет. В качестве дамоклова меча над комитетом висела угроза принудительного секвестра на ту же сумму.
Республиканцы и демократы так и не договорились. 1 марта секвестр превратился в реальность.
ДОЛГОВЫЕ ГИРИ НАЛИВАЮТСЯ ВЕСОМ
В серьезную долгосрочную проблему государственный долг в США превратился после Великой депрессии, когда были введены меры социальной защиты населения. Задолженность государства стала увеличиваться быстрыми темпами.
Отказаться от своих социальных обязательств правительство уже не могло. Именно социальные программы составили в конечном счете самую большую статью расходов федерального правительства. По мере старения населения рос и объем социальных пособий. Это ведь только кажется, что пенсия дожидается работника в кубышке. На самом деле социальный налог работника проедают те, кто уже вышел на пенсию, а сам работник проест налог, заплаченный следующим поколением.
После Второй мировой войны не было президента, который не говорил бы о долговом бремени, под тяжестью которого американское государство если и не рухнет, то навсегда утратит позиции мирового лидера.
Главным инструментом экономической политики Рональда Рейгана было снижение налогов. В то же время контролируемый демократами Конгресс отказывался сократить социальные программы, а военные расходы росли. В результате государственный долг США утроился. Если в 1980 году его доля составляла 26,2 процента ВВП, то к концу десятилетия – 41 процент. Конгресс ответил на рост бюджетного дефицита принятием в 1985 году Закона о сбалансированном бюджете и контроле за дефицитом в чрезвычайных условиях (Закон Грэмма – Рудмана – Холлингса). В нем было впервые предусмотрено автоматическое сокращение расходной части бюджета, если Конгрессу не удается добиться установленных показателей уровня дефицита. Эта ситуация и называется чрезвычайной. Предел превышения уровня дефицита был установлен в 10 миллиардов долларов. В соответствии с этим законом принудительный секвестр проводился в США два раза.
Но предотвратить дальнейший рост дефицита Закон Грэмма – Рудмана – Холлингса не смог.
Новой долговой гирей стали войны, которые Америка вела при администрациях отца и сына Бушей. Американцы привыкли к тому, что война дает могучий толчок экономике за счет роста оборонной промышленности. Так оно и было вплоть до первой войны в Персидском заливе, за которой последовал экономический спад.
НИКТО НЕ ХОТЕЛ УСТУПАТЬ
Администрация Барака Обамы считает, что социальные обязательства правительства сокращать ни в коем случае нельзя, а для их исполнения следует прибегнуть к новым займам. Однако установленный законом лимит внешних заимствований, составлявший астрономическую цифру 14,3 триллиона долларов, в 2011 году был исчерпан. Поднять потолок не во власти президента – это может сделать лишь Конгресс. Ситуация усугублялась тем, что именно сейчас на пенсию начали выходить беби-бумеры – поколение, родившееся в промежутке между 1946 и 1964 годами, в период повышенной рождаемости. Сегодня на одного пенсионера в США приходится четверо работающих. Но через 20 лет двое работников будут кормить трех пенсионеров.
Президент и Конгресс, нижнюю палату которого контролировали и контролируют республиканцы, начали трудный диалог, больше похожий на обмен ультиматумами. "Покуда этот президент сидит в Белом Доме, реальное решение фискальной проблемы недостижимо", – заявлял лидер республиканцев в Сенате Митч Макконнелл. Президент Обама в свою очередь категорически отказывался принять радикальные меры вроде увеличения пенсионного возраста и предлагал повысить доходную часть бюджета за счет увеличения налогов для богатых и затыкания лазеек в налоговом законодательстве. Если бы они не договорились, США были бы вынуждены объявить суверенный дефолт по своим долгам.
Итогом вынужденного компромисса стал Закон о контроле над бюджетом. Республиканцы согласились поднять потолок заимствований на 2,1 триллиона долларов в обмен на сокращение госрасходов. Но как раз об этом договориться не удалось.
КОНФЛИКТ ИДЕОЛОГИЙ
Теперь, когда принудительный секвестр все-таки случился, стороны обвиняют друг друга в "партизанщине". Это не значит, что партийцы ушли в леса и пускают поезда под откос. В американском политическом лексиконе partisanship – политиканство, преследование узкопартийных целей в ущерб благу страны. Благо страны каждая из партий понимает по-своему.
Общества без бедняков, стариков и инвалидов не бывает. Кто должен позаботиться о них – государство, богатые филантропы или пусть выживают сами?
Первым президентом, который решил, что правительство должно помогать бедным, а богатые справятся со своими трудностями сами, стал Франклин Рузвельт. При нем в рамках Нового курса был принят Закон о социальном страховании, заложивший основы ныне действующей системы. Эту линию продолжил демократ Линдон Джонсон своей программой "Великое общество".
С другой стороны, государственные пособия мешают их получателям вырваться из замкнутого круга бедности. На это указывают республиканцы, требующие сокращения государственных расходов и меньшего контроля государства над бизнесом.
НИКАКОЙ КАТАСТРОФЫ
Казалось, 1 марта, когда крайний срок истек, все должно рухнуть. Но этого не случилось. Солнце взошло. Магазины работали. Дети пошли в школу. Почту принесли.
Какие статьи бюджета попали под нож сокращений? Останутся ли федеральные чиновники без работы, школы без учителей, а военные – без амуниции и зарплаты?
Сильнее всего в этом году будут урезаны ассигнования на оборону. Пентагон недосчитается 42,7 миллиарда долларов. Но это всего 7,9 процента его бюджета. В зарплате военнослужащие не потеряют. Сохранятся коэффициенты за службу в "горячих точках", выплаты за ранение и смерть на поле боя. Сокращения в основном коснутся госзакупок, расходов на содержание военных баз и строительство и некоторых второстепенных бонусов. Гражданские социальные программы будут сокращены на 5,3 процента. Программа медицинского страхования по старости – на 2 процента. Сокращение бюджетов Госдепартамента, ФБР, Пограничной службы, Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям, Агентства США по международному развитию выражается даже не в миллиардах, а в сотнях миллионов долларов.
Зарплаты федеральных служащих останутся прежними, но кое-кому придется уйти в неоплачиваемый отпуск.
Секвестр оказался не экономическим потрясением, а символом конфликта идеологий.