Лидер крымских татар - о «диалоге глухих» с Владимиром Путиным, судьбах потомков Гирея и приемных чеченских детях
Интервью с лидером крымских татар, бывшим советским диссидентом Мустафой Джемилевым.
- Относительно недавно - так уж случилось - вы общались с Владимиром Путиным, в разгар крымского кризиса. У вас есть понимание, чем он руководствовался, когда принимал решение отобрать у Украины полуостров? Может быть, у него были личные мотивы?
- О личных мотивах Путин не говорил. Он говорил о том, что якобы в Киеве установился фашистско-бандеровский режим, незаконный, что возникла угроза русскоязычному населению. Поэтому он, дескать, вынужден был принять такие меры... В общем, пропаганда, которая для внутреннего потребления россиянам дается. То, что он говорил мне, человеку, который пришел с Майдана, звучало, конечно, не совсем разумно.
- А вас он слушал?
- Да, конечно. Я ему высказал свою точку зрения, он повторял свое. Получалось, как будто в разговоре двух глухих – каждый говорит свое. Когда я сказал: надо бы вывести русские войска с нашей территории, это грубое нарушение международных норм - Путин заговорил о том, что будет способствовать решению всех проблем крымских татар. Очень не хотелось бы ему, чтобы крымские татары ввязались в какие-то инциденты, стали бы объектом провокаций. Я ему говорил: конечно, мы тоже заинтересованы в том, чтобы не было провокаций, но в условиях оккупации это проконтролировать ни вы, ни мы не сможем, поэтому есть большой риск. Путин говорил о том, что решит все проблемы крымских татар, сделает в Крыму больше, чем Украина за 23 года сделала. Я говорил о том, что это, конечно, надо делать, потому что Россия несет ответственность судьбу нашего народа, в "составе России" нас депортировали и подвергали геноциду. Но это надо решать по соглашению с руководством Украины. И когда я говорил о необходимости вывода войск, он говорил – давайте, проведем референдум, узнаем мнение крымского народа. А я ему говорил о том, что такого понятия - "крымский народ" - нет, есть поняие "коренной народ" (это крымские татары) и есть переселенцы (люди других национальностей). Понятие "право на самоопределение" в данном случае касается только коренного народа. Мы не собираемся участвовать в этом референдуме, полностью его бойкотируем. Но он все равно повторял – давайте подождем до 16 марта, узнаем мнение крымчан.
- А министерский пост Путин вам не предложил?
- Нет, такого не было.
- Россия использует сейчас в Крыму Татарстан, чтобы переманить на сторону Москвы крымских татар. Казанские артисты в Крыму гостят, президент Татарстана несколько раз приезжал. Насколько эффективна эта политика?
- Москва используют не только Татарстан, но, действительно - в большей степени, и Татарстан тоже. Татарстан берет шефство над Бахчисарайским районом. Башкортостан берет шефство над другим районом, Ялту, по-моему, берет под крыло Санкт-Петербург. Конечно, создалось такое впечатление, что они особое значение придают Татарстану. Меджлис крымско-татарского народа не отказывается от диалога ни с кем. Они встречаются, высказывают свою позицию. Но у всех этих представителей, которые приезжают в Крым, которые приглашают наших в Казань - ясные цели, конечно: уговорить крымских татар, чтобы они согласились с оккупацией и не создавали проблем. Поскольку у них в этом плане, по-моему, наметились сбои, то сейчас стараются Татарстан отстранить от этого процесса. У них даже, насколько нам известно, возникли опасения такого рода, что крымские татары могут оказать дурное влияние на поволжских татар, и поэтому эти контакты надо бы уменьшить.
Сейчас большая ставка делается на старую советскую политику – разделить крымских татар на хороших, которые будут служить без всяких принципов, отрабатывать то, что им дадут, и на плохих, с которыми будут поступать по-другому. Кое-каким крымским татарам дают должности, водят их на встречу с Путиным. Это хорошие татары. Но есть и плохие - и есть признаки того, что русские будут закрывать Меджлис, запрещать Меджлис на всей территории Крыма. Прокурор Крыма по кличке Няш (фамилии ее я не помню) уже сделала такое предупреждение.
- Насколько вы согласны с политикой Меджлиса, будучи за пределами Крыма?
- Сложный вопрос. Вы знаете, сидя в Киеве, конечно, можно говорить – вот это правильно, а это неправильно. Но люди там живут, они встречаются с такими трудностями, с реальностями, которых у меня в Киеве нет. Конечно, в идеале я бы хотел, чтобы никакого участия в структурах власти оккупационного режима не было, чтобы ни один крымский татарин не брал российский паспорт. Но мы прекрасно понимаем, что 100% обеспечить это невозможно. Люди не все на 100% идейные. Курултай принял решение большинством голосов, что нужно направить двух представителей в структуры власти для решения социальных проблем крымских татар. Потом, если действия этих представителей окажутся неэффективными, их можно отозвать. Курултай принял решение рекомендовать крымским татарам получать российские паспорта. Поскольку, если не получать российские паспорта, то практически невозможно жить - все, кто не принимают российские паспорта, становятся иностранными гражданами, а это значит, они не имеют права работать. Они имеют право жить с видом на жительство 90 дней, а потом нужно выехать, снова ходатайствовать о виде на жительство, прожив полгода за пределами Крыма. Но это нереально. Невозможно, чтобы крымские татары с детьми выезжали на полгода. А эффективной поддержки у них нет. Поэтому сказали – пусть берут паспорта. Я, например, был против этого, ибо если бы это удалось - если бы пусть не 100, а 80% татар хотя бы отказались брать паспорта - Россия столкнулась бы с заметными проблемами. Я бы посмотрел, как оккупанты будут выдворять крымских татар за пределы Крыма как иностранцев. У них бы это не получилось. Но это, конечно, сопряжено с большой работой...
- Вы, видимо, самый плохой крымский татарин по терминологии Кремля, поскольку вас еще и не пускают на территорию Крыма. Вы не опасаетесь, что в этой ситуации вы утратите политический контроль над Меджлисом, за своими соратниками и останетесь в Крыму в роли посла на Украине крымско-татарского народа?
- Сейчас же не советские времена. Есть средства связи – скайпы, телефоны. Контакты есть. Кстати говоря, следующее заседание Меджлиса мы наметили провести на территории Херсонской области. Я буду встречаться со всеми членами Меджлиса. А так поодиночке, по несколько человек приезжают ко мне регулярно. Рифат Чубаров совсем недавно (3 дня назад) был на инаугурации. Перед инаугурацией он приезжал, на инаугурацию не попал. Мы с ним все время контактируем. Курмашева: Так называемая украинская эпопея, мне кажется, заканчивается для России. Была передышка для мусульман. Сейчас у нас есть новости, сведения, что новые репрессии начинаются в регионах. Следует ли бояться крымским татарам, мусульманам, каких-то репрессий? Что их ждет в ближайшем будущем? Джемилев: Во-первых, попытка уговорить, договориться с высшим представителем органом крымских татар Меджлисом провалилась, не получилось. Теперь они берут другую стратегию. Кстати, с самого начала там были, насколько нам известно, два течение. Одни говорили – надо обязательно договориться с Меджлисом, иначе будут сложности. Другие говорили – с ними невозможно договориться, надо сразу их давить. Они сейчас, по-моему, приходят ко второму варианту. Но опасения какой-то части наших крымских татар, которые с первых же дней оккупации покинули Крым, о том, что могут депортировать как в 1944 году всех, ибо такие разговоры уже шли. Так называемые казаки или отряды самообороны, а там весь сброд… Так называемые казаки никакого отношения к казачеству не имеют. Это полукриминальные или криминальные элементы. То же самое отряды самообороны – бывшие бомжи и еще что-то. Поэтому были серьезные опасения, что будут такие репрессии. Но этого тоже не произошло и, я думаю, не должно было произойти, потому что все-таки на дворе XXI век. Скорее всего, будет такая же стратегия, как во время первой оккупации Крыма в 1783 году. Тогда тоже были очень большие обещания, крымские татары будут счастливы под скипетром Екатерины II, что они будут пользоваться всеми правами. Но потом просто собрали лидеров нации – военачальников, духовных лидеров – перерезали им горло, а потом создали условия, вынуждающие крымских татар покинуть свою родину. Буквально через несколько десятилетий мы уже на своей территории, на своей родине стали национальным меньшинством. Хотя во времена Крымского ханства составляли 90 с лишним процентов. Такая тенденция наблюдается. Уже идут угрозы членам Меджлиса, что им запретят, по крайней мере, въехать, или возбудить уголовное дело по каким-то статьям. Это, причем, не только руководители Меджлиса, но и бизнесменам. Будешь вести себя хорошо – твой бизнес будет работать, нет – так найдем средства. А средств можно очень много найти – санэпидстанция, пожарные. Курмашева: Есть сведения, что многие уезжающие крымские татары – это именно религиозные люди. Можете это подтвердить? Джемилев: Да, там есть приверженцы Хейсбутахрыш(?), которые на территории РФ считаются запрещенными. Значительная часть этих Хайсбутахрыш, поскольку в Крыму было не так уже много, многие покинули. Кроме того, другие люди тоже, просто совершенно светские люди мусульмане постольку поскольку и то они покидают. Основной мотив, почему они покидают, - они привыкли жить в обстановке относительной свободы. Я не говорю, что Украина – эталон демократии, но по сравнению с Россией мы на несколько порядков выше. Когда устанавливается режим, противоречащий тому, что мы за 23 года привыкли, это очень неудобный дискомфорт для людей. Шарый: Как вы считаете, предел сопротивления крымско-татарского народа велик? Может быть, стерпится – слюбиться? Кого-то купят, кто-то уедет под давлением, и как-то все образуется? Или вы думаете, что потенциал значителен для того, чтобы этот вопрос оставался актуальным для повестки дня не только для крымско-татарского сообщества, но и для Москвы тоже? Джемилев: Очень трудно предусмотреть с точностью, как оно будет. Я сужу по тому, как у нас было при советской власти. Конечно, не все были активистами национального движения. Были, которые – слава КПСС! – но в душе все равно поддерживали национальное движение. Примерно такое же будет. Некоторые будут, конечно, вынуждены соглашаться с оккупантами, но все равно… Если сейчас, скажем, сделать такой чистосердечный опрос среди крымских татар – Воспринимаете ли вы присоединение Крыма к России как положительный, или вы хотите вернуться в состав Украины? – я думаю, более 96% скажут… За исключением, может быть, тех некоторых, которым пообещали теплые места или что-то такое, или тех людей, у которых нет никаких принципов. Внутреннее сопротивление всегда будет. Но насколько оно будет активным, конечно, зависит от того, как мы сорганизуемся, сможем организовать, поддержать тех, кто сопротивляется, и, видимо, насколько жестким будет режим оккупантов. Курмашева: В свое время вы брали на воспитание чеченских детей во время войны. Вы знаете об их судьбе? Где они? Кто они были? Джемилев: Они регулярно приезжают ко мне. Не каждый год, правда, но в прошлом году они приезжали. 6-летние малыши сейчас в 20-летних парней-красавцев превратились. Курмашева: Где они сейчас? Джемилев: Они приехали в гости. Я у них расспросил – каковы перспективы, кончили они нефтехимический факультет? Перспектив в Грозном не будет. Я им предложил обучение в Университете на Северном Кипре. Они так обрадовались. А Университет Северного Кипра, Ближневосточный университет, нам ежегодно выделяет по 5 мест, квоты для бесплатного обучения крымских татар. Поскольку квоты были уже использованы, я специально вылетел на Кипр, договорился с ректором, что этих ребят тоже взяли. Теперь они обучаются в Ближневосточном университете на Северном Кипре. Когда они узнали, что у нас произошло, интересный звонок: "Папа, у нас что, война? Нам надо возвращаться?" Я говорю: "Нет, ребята, вы учитесь, а здесь мы разберемся без вас". Они нас родителями называют. Такие прекрасные малыши. Шарый: Вы один из ветеранов украинской советской политики и один из заслуженных, уважаемых диссидентов, борец с режимом, депутат парламента. Сейчас вы слегка оторваны от своего народа, мудрый уважаемый человек. Вы не хотите уйти из политики сейчас? Джемилев: Вообще-то я сдал должность председателя Меджлиса, думал, что у меня будет спокойная жизнь. Может быть, я мемуары напишу. Но русские испортили все это. Приходиться… Шарый: То есть – не дождетесь? Джемилев: Да, по крайней мере, не освободим Крым, я буду на ногах. Курмашева: В День независимости России, что бы вы посоветовали, пожелали россиянам в этот день? Джемилев: У нас большие надежды на внутренние силы России тоже. По большому счету, то, что сделала Россия, ее руководство, оно наносит большущий базовый интересам России, россиян. Это путь катастрофы, путь изоляции, путь дискредитации этого государства. Я бы, конечно, очень хотел, чтобы как можно быстрее Россия все-таки стала демократическим государством, чтобы она восстановила уважение. Собственно говоря, никогда уважения не было, потому что никогда демократического режима не было. Чтобы она стала уважаемым государством в мире, чтобы она соблюдала все международные нормы. А для этого, конечно, там нужно сменить режим. Дай Бог россиянам силы и мудрости, организованности, чтобы они оказали такое сопротивление режиму, которое вынудило бы пойти на какие-то демократические реформы, чтобы она стала демократическим государством. Тогда вопрос нашей территориальной целостности решиться мирным путем. Это будет и в интересах России, и в интересах нашего Украинского государства.
Радио Свобода
- Относительно недавно - так уж случилось - вы общались с Владимиром Путиным, в разгар крымского кризиса. У вас есть понимание, чем он руководствовался, когда принимал решение отобрать у Украины полуостров? Может быть, у него были личные мотивы?
- О личных мотивах Путин не говорил. Он говорил о том, что якобы в Киеве установился фашистско-бандеровский режим, незаконный, что возникла угроза русскоязычному населению. Поэтому он, дескать, вынужден был принять такие меры... В общем, пропаганда, которая для внутреннего потребления россиянам дается. То, что он говорил мне, человеку, который пришел с Майдана, звучало, конечно, не совсем разумно.
- А вас он слушал?
- Да, конечно. Я ему высказал свою точку зрения, он повторял свое. Получалось, как будто в разговоре двух глухих – каждый говорит свое. Когда я сказал: надо бы вывести русские войска с нашей территории, это грубое нарушение международных норм - Путин заговорил о том, что будет способствовать решению всех проблем крымских татар. Очень не хотелось бы ему, чтобы крымские татары ввязались в какие-то инциденты, стали бы объектом провокаций. Я ему говорил: конечно, мы тоже заинтересованы в том, чтобы не было провокаций, но в условиях оккупации это проконтролировать ни вы, ни мы не сможем, поэтому есть большой риск. Путин говорил о том, что решит все проблемы крымских татар, сделает в Крыму больше, чем Украина за 23 года сделала. Я говорил о том, что это, конечно, надо делать, потому что Россия несет ответственность судьбу нашего народа, в "составе России" нас депортировали и подвергали геноциду. Но это надо решать по соглашению с руководством Украины. И когда я говорил о необходимости вывода войск, он говорил – давайте, проведем референдум, узнаем мнение крымского народа. А я ему говорил о том, что такого понятия - "крымский народ" - нет, есть поняие "коренной народ" (это крымские татары) и есть переселенцы (люди других национальностей). Понятие "право на самоопределение" в данном случае касается только коренного народа. Мы не собираемся участвовать в этом референдуме, полностью его бойкотируем. Но он все равно повторял – давайте подождем до 16 марта, узнаем мнение крымчан.
- А министерский пост Путин вам не предложил?
- Нет, такого не было.
- Россия использует сейчас в Крыму Татарстан, чтобы переманить на сторону Москвы крымских татар. Казанские артисты в Крыму гостят, президент Татарстана несколько раз приезжал. Насколько эффективна эта политика?
- Москва используют не только Татарстан, но, действительно - в большей степени, и Татарстан тоже. Татарстан берет шефство над Бахчисарайским районом. Башкортостан берет шефство над другим районом, Ялту, по-моему, берет под крыло Санкт-Петербург. Конечно, создалось такое впечатление, что они особое значение придают Татарстану. Меджлис крымско-татарского народа не отказывается от диалога ни с кем. Они встречаются, высказывают свою позицию. Но у всех этих представителей, которые приезжают в Крым, которые приглашают наших в Казань - ясные цели, конечно: уговорить крымских татар, чтобы они согласились с оккупацией и не создавали проблем. Поскольку у них в этом плане, по-моему, наметились сбои, то сейчас стараются Татарстан отстранить от этого процесса. У них даже, насколько нам известно, возникли опасения такого рода, что крымские татары могут оказать дурное влияние на поволжских татар, и поэтому эти контакты надо бы уменьшить.
Сейчас большая ставка делается на старую советскую политику – разделить крымских татар на хороших, которые будут служить без всяких принципов, отрабатывать то, что им дадут, и на плохих, с которыми будут поступать по-другому. Кое-каким крымским татарам дают должности, водят их на встречу с Путиным. Это хорошие татары. Но есть и плохие - и есть признаки того, что русские будут закрывать Меджлис, запрещать Меджлис на всей территории Крыма. Прокурор Крыма по кличке Няш (фамилии ее я не помню) уже сделала такое предупреждение.
- Насколько вы согласны с политикой Меджлиса, будучи за пределами Крыма?
- Сложный вопрос. Вы знаете, сидя в Киеве, конечно, можно говорить – вот это правильно, а это неправильно. Но люди там живут, они встречаются с такими трудностями, с реальностями, которых у меня в Киеве нет. Конечно, в идеале я бы хотел, чтобы никакого участия в структурах власти оккупационного режима не было, чтобы ни один крымский татарин не брал российский паспорт. Но мы прекрасно понимаем, что 100% обеспечить это невозможно. Люди не все на 100% идейные. Курултай принял решение большинством голосов, что нужно направить двух представителей в структуры власти для решения социальных проблем крымских татар. Потом, если действия этих представителей окажутся неэффективными, их можно отозвать. Курултай принял решение рекомендовать крымским татарам получать российские паспорта. Поскольку, если не получать российские паспорта, то практически невозможно жить - все, кто не принимают российские паспорта, становятся иностранными гражданами, а это значит, они не имеют права работать. Они имеют право жить с видом на жительство 90 дней, а потом нужно выехать, снова ходатайствовать о виде на жительство, прожив полгода за пределами Крыма. Но это нереально. Невозможно, чтобы крымские татары с детьми выезжали на полгода. А эффективной поддержки у них нет. Поэтому сказали – пусть берут паспорта. Я, например, был против этого, ибо если бы это удалось - если бы пусть не 100, а 80% татар хотя бы отказались брать паспорта - Россия столкнулась бы с заметными проблемами. Я бы посмотрел, как оккупанты будут выдворять крымских татар за пределы Крыма как иностранцев. У них бы это не получилось. Но это, конечно, сопряжено с большой работой...
- Вы, видимо, самый плохой крымский татарин по терминологии Кремля, поскольку вас еще и не пускают на территорию Крыма. Вы не опасаетесь, что в этой ситуации вы утратите политический контроль над Меджлисом, за своими соратниками и останетесь в Крыму в роли посла на Украине крымско-татарского народа?
- Сейчас же не советские времена. Есть средства связи – скайпы, телефоны. Контакты есть. Кстати говоря, следующее заседание Меджлиса мы наметили провести на территории Херсонской области. Я буду встречаться со всеми членами Меджлиса. А так поодиночке, по несколько человек приезжают ко мне регулярно. Рифат Чубаров совсем недавно (3 дня назад) был на инаугурации. Перед инаугурацией он приезжал, на инаугурацию не попал. Мы с ним все время контактируем. Курмашева: Так называемая украинская эпопея, мне кажется, заканчивается для России. Была передышка для мусульман. Сейчас у нас есть новости, сведения, что новые репрессии начинаются в регионах. Следует ли бояться крымским татарам, мусульманам, каких-то репрессий? Что их ждет в ближайшем будущем? Джемилев: Во-первых, попытка уговорить, договориться с высшим представителем органом крымских татар Меджлисом провалилась, не получилось. Теперь они берут другую стратегию. Кстати, с самого начала там были, насколько нам известно, два течение. Одни говорили – надо обязательно договориться с Меджлисом, иначе будут сложности. Другие говорили – с ними невозможно договориться, надо сразу их давить. Они сейчас, по-моему, приходят ко второму варианту. Но опасения какой-то части наших крымских татар, которые с первых же дней оккупации покинули Крым, о том, что могут депортировать как в 1944 году всех, ибо такие разговоры уже шли. Так называемые казаки или отряды самообороны, а там весь сброд… Так называемые казаки никакого отношения к казачеству не имеют. Это полукриминальные или криминальные элементы. То же самое отряды самообороны – бывшие бомжи и еще что-то. Поэтому были серьезные опасения, что будут такие репрессии. Но этого тоже не произошло и, я думаю, не должно было произойти, потому что все-таки на дворе XXI век. Скорее всего, будет такая же стратегия, как во время первой оккупации Крыма в 1783 году. Тогда тоже были очень большие обещания, крымские татары будут счастливы под скипетром Екатерины II, что они будут пользоваться всеми правами. Но потом просто собрали лидеров нации – военачальников, духовных лидеров – перерезали им горло, а потом создали условия, вынуждающие крымских татар покинуть свою родину. Буквально через несколько десятилетий мы уже на своей территории, на своей родине стали национальным меньшинством. Хотя во времена Крымского ханства составляли 90 с лишним процентов. Такая тенденция наблюдается. Уже идут угрозы членам Меджлиса, что им запретят, по крайней мере, въехать, или возбудить уголовное дело по каким-то статьям. Это, причем, не только руководители Меджлиса, но и бизнесменам. Будешь вести себя хорошо – твой бизнес будет работать, нет – так найдем средства. А средств можно очень много найти – санэпидстанция, пожарные. Курмашева: Есть сведения, что многие уезжающие крымские татары – это именно религиозные люди. Можете это подтвердить? Джемилев: Да, там есть приверженцы Хейсбутахрыш(?), которые на территории РФ считаются запрещенными. Значительная часть этих Хайсбутахрыш, поскольку в Крыму было не так уже много, многие покинули. Кроме того, другие люди тоже, просто совершенно светские люди мусульмане постольку поскольку и то они покидают. Основной мотив, почему они покидают, - они привыкли жить в обстановке относительной свободы. Я не говорю, что Украина – эталон демократии, но по сравнению с Россией мы на несколько порядков выше. Когда устанавливается режим, противоречащий тому, что мы за 23 года привыкли, это очень неудобный дискомфорт для людей. Шарый: Как вы считаете, предел сопротивления крымско-татарского народа велик? Может быть, стерпится – слюбиться? Кого-то купят, кто-то уедет под давлением, и как-то все образуется? Или вы думаете, что потенциал значителен для того, чтобы этот вопрос оставался актуальным для повестки дня не только для крымско-татарского сообщества, но и для Москвы тоже? Джемилев: Очень трудно предусмотреть с точностью, как оно будет. Я сужу по тому, как у нас было при советской власти. Конечно, не все были активистами национального движения. Были, которые – слава КПСС! – но в душе все равно поддерживали национальное движение. Примерно такое же будет. Некоторые будут, конечно, вынуждены соглашаться с оккупантами, но все равно… Если сейчас, скажем, сделать такой чистосердечный опрос среди крымских татар – Воспринимаете ли вы присоединение Крыма к России как положительный, или вы хотите вернуться в состав Украины? – я думаю, более 96% скажут… За исключением, может быть, тех некоторых, которым пообещали теплые места или что-то такое, или тех людей, у которых нет никаких принципов. Внутреннее сопротивление всегда будет. Но насколько оно будет активным, конечно, зависит от того, как мы сорганизуемся, сможем организовать, поддержать тех, кто сопротивляется, и, видимо, насколько жестким будет режим оккупантов. Курмашева: В свое время вы брали на воспитание чеченских детей во время войны. Вы знаете об их судьбе? Где они? Кто они были? Джемилев: Они регулярно приезжают ко мне. Не каждый год, правда, но в прошлом году они приезжали. 6-летние малыши сейчас в 20-летних парней-красавцев превратились. Курмашева: Где они сейчас? Джемилев: Они приехали в гости. Я у них расспросил – каковы перспективы, кончили они нефтехимический факультет? Перспектив в Грозном не будет. Я им предложил обучение в Университете на Северном Кипре. Они так обрадовались. А Университет Северного Кипра, Ближневосточный университет, нам ежегодно выделяет по 5 мест, квоты для бесплатного обучения крымских татар. Поскольку квоты были уже использованы, я специально вылетел на Кипр, договорился с ректором, что этих ребят тоже взяли. Теперь они обучаются в Ближневосточном университете на Северном Кипре. Когда они узнали, что у нас произошло, интересный звонок: "Папа, у нас что, война? Нам надо возвращаться?" Я говорю: "Нет, ребята, вы учитесь, а здесь мы разберемся без вас". Они нас родителями называют. Такие прекрасные малыши. Шарый: Вы один из ветеранов украинской советской политики и один из заслуженных, уважаемых диссидентов, борец с режимом, депутат парламента. Сейчас вы слегка оторваны от своего народа, мудрый уважаемый человек. Вы не хотите уйти из политики сейчас? Джемилев: Вообще-то я сдал должность председателя Меджлиса, думал, что у меня будет спокойная жизнь. Может быть, я мемуары напишу. Но русские испортили все это. Приходиться… Шарый: То есть – не дождетесь? Джемилев: Да, по крайней мере, не освободим Крым, я буду на ногах. Курмашева: В День независимости России, что бы вы посоветовали, пожелали россиянам в этот день? Джемилев: У нас большие надежды на внутренние силы России тоже. По большому счету, то, что сделала Россия, ее руководство, оно наносит большущий базовый интересам России, россиян. Это путь катастрофы, путь изоляции, путь дискредитации этого государства. Я бы, конечно, очень хотел, чтобы как можно быстрее Россия все-таки стала демократическим государством, чтобы она восстановила уважение. Собственно говоря, никогда уважения не было, потому что никогда демократического режима не было. Чтобы она стала уважаемым государством в мире, чтобы она соблюдала все международные нормы. А для этого, конечно, там нужно сменить режим. Дай Бог россиянам силы и мудрости, организованности, чтобы они оказали такое сопротивление режиму, которое вынудило бы пойти на какие-то демократические реформы, чтобы она стала демократическим государством. Тогда вопрос нашей территориальной целостности решиться мирным путем. Это будет и в интересах России, и в интересах нашего Украинского государства.
Радио Свобода